Выставка скульптур Алексея Леонова в галерее «Ижад».
Французский философ Дени Дидро сказал об искусстве скульптуры: «Это сильная муза, но молчаливая и скрытная». Организация передвижной выставки скульптуры требует не только немалых затрат, физических и материальных, но и наличия безупречного вкуса и умения «разговорить» экспонаты, разместив их так, чтобы свет и тени, гармонично сочетаясь, давали наиболее полное понятие о красоте, объемной соразмерности и сущности изображения.
Выставка молодого украинского мастера Алексея Леонова, включающая 45 работ и 66 фотографий скульптур, относится именно к тем событиям, что, раз случившись, могут перевернуть всю жизнь человека, — настолько могучая, полная гармонии энергия заключена в его работах. Живых, дышащих, возносящих дух к звездным просторам бесконечной Вселенной и освобождающих разум от мелочности и суеты. Она и называется «Думая о вечном».
Если диапазон человеческого голоса — три октавы, это уже выдающийся голос. Диапазон чувств, эмоций, мощной энергетики произведений автора, буквально захлестывающих зрителей, границ не имеет, находясь где-то на пределе безумной душевной тоски по совершенству, нежности и доброте.
Родившийся в семье военных в городе Сумы, мальчик уже с двух лет со знанием дела лепил зверей, наделенных человеческими глазами и мудростью. А когда Алексею исполнилось три года, случился Чернобыль. Мальчик заболел, и только тот необыкновенный дар, что не давал его разуму покоя, а рукам — отдыха, заглушал боль. Может быть, случившееся и привело к тому, что уже в 14 лет Алексей начал задумываться о том, что не зря же пришел в этот мир, если способен извлекать из мертвого камня живую душу. «Цель моей жизни, — говорит ныне выпускник Национальной академии изобразительных искусств и архитектуры, — помогать людям воспринимать новое, светлое, духовное». На счету мастера около 40 персональных выставок, посетители которых единодушны в своих оценках: «Божественно, удивительно, нет слов». И их действительно не хватает, чтобы понять, как совсем молодой человек, всего лишь 28 лет от роду, сумел соединить в себе и выразить в скульптуре древнюю, скрытую в сумеречном тумане веков глубокую мудрость Востока, светлое добро и бесконечную любовь, что несут в себе святые православной веры.
Кажется, будто мастер жил и творил с самого начала времен, наблюдая за рождением юного мира и предвидя грядущее. Он видел совершенство еще не согрешивших Адама и Евы, полных беспечного счастья райского бытия; горестное лицо Иисуса, уже готового принести неизбежную жертву, но все еще так по-человечески надеющегося избежать скорбной участи («Моление о Чаше»); глаза Сергия Радонежского, вобравшие всю мудрость мира, всю тревогу за неразумное, заплутавшее в темноте сомнений и неверия человечество; очищающий удар меча незыблемого в праведности своей миссии Последнего Ангела. Он странствовал в белых песках Египта, где в прохладных покоях царского дворца великий фараон Эхнатон благоговейно прикасался к изящным пальчикам прекрасной Нефертити, ночевал в масличных рощах Греции, где жили герои и боги, часто спускавшиеся на землю, и всесильный Зевс, превратившийся в лебедя, трепетно обнимал хрупкие плечи улыбчивой Леды.
Его герои — Бог, ангелы, святые, герои и духовные учителя человечества. Его скульптуры можно назвать молитвами о мире. «Нам доступны высокие достижения человеческой мысли за многие тысячелетия. Мы можем не только все это повторить, но и улучшить», — так определяет автор суть своей работы. Алексей убежден в том, что жанр скульптурного портрета очень сложен: «Моя задача — реконструкция души в портрете. Я стараюсь ощутить великую личность как современника и наделить портрет чувствами, ощущениями, мыслями, которыми жил этот человек. Великий Роден утверждал, что в 99 случаях он лепил свои скульптуры с натуры. И когда ему указывали на присутствующую в них несоразмерность, он отвечал: «В моих работах — только правда, правда внутренняя».
Шамот — керамику, получаемую из крупнозернистой огнеупорной глины, обожженной особым способом, использовали в глубокой древности. Он похож на состарившийся природный камень с трещинами и сколами. Алексей считает, что это не просто материал, он — живой, мягкий и теплый.
— Восприятие происходит на уровне подсознания, где таится и хорошее, и плохое. Ведь настоящий храм человек строит в своем собственном сердце, — говорит мастер. — В современном искусстве при изощренном языке содержание зачастую ничтожно».
Между творением скульптора и человеком возникает незримый мост, по которому душа стремится к душе, чтобы прикоснуться, понять, чтобы легким вздохом отлетели от сердца тоска и скорбь одиночества. А в шорохе листвы, предчувствующей долгий зимний сон, прозрачных по краям обрывках облаков, кружащих, как птицы, в высоком еще небе, гуле ветра, нашептывающего вечную сказку жизни, чудятся тепло и шелест ангельских крыльев, незримо защищающих нас от земных печалей и напрасных сожалений. И все будет хорошо.
Елена ШАРОВА.
09.09.10 (газета «Республика Башкортостан» № 173).