Руми Джалаладдин. 2010.

Автор: Алексей Леонов
Материал: Шамот
Местонахождение: Частное собрание

Учитель Центральной Азии, выдающийся персидский поэт-суфий – Джалаладдин Руми (1207 – 1273) изображен в скульптуре в глубоком размышлении о сути замысла Творца под названием Жизнь.

Представление о человеке как о разумном духе, чья цель – преодолеть низшую, животную природу и взойти на следующую – «ангельскую» ступень, – является главным определяющим суть суфизма. И в творчестве Руми, выдающемся персидском поэте-суфии, главное место принадлежит идее об Учении как таковом. Сама земная жизнь рассматривается им как способ систематического обучения человеческих душ Высшей Истине, причем каждая душа воспринимает Учение на доступном ей уровне и в отведенных ей границах. При этом «медресе» (учебным заведением) является весь наш мир; временем, отведенным на урок, – человеческая жизнь; учебными пособиями – все обстоятельства, встречи, предметы и живые существа, сопровождающие наше бытие; экзаменами – испытания и искушения, нас постигающие… Учителем же является сам Создатель. Ярче всего эта идея выражена в «Маснави» – главном труде Руми, рассматриваемом многими поколениями эзотериков Ислама как своего рода «персидский Коран» (или «Писание на языке фарси»). Здесь последовательно излагаются различные постулаты, идеи, откровения суфизма, которые обосновываются кораническими цитатами и хадисами (примерами из жизни Пророка Мухаммада), а также иллюстрируются яркими притчами и завершаются мудрыми назиданиями.

В своем творчестве Руми придавал важное значение вопросам науки и знания, патриотизму, трудолюбию, гуманизму и всем другим компонентам положительных качеств, присущих человеку. Свои сложные теоретические положения Руми иллюстрирует притчами, баснями и другими небольшими рассказами из восточного фольклора, и его взгляды наполнены глубоким гуманизмом, идеями толерантности, дружбы народов и наций, населяющих нашу планету Земля, единства религиозного закона и вероисповедания.

«Когда бы доверяли не словам,

А истине, что сердцем познается,

Да сердцу, что от истины зажжется,

То не было б предела чудесам».